Общественный поток сознания

[jusja]

В продолжении темы Иртеньева из загадок.

* * *

Выхожу один я на дорогу
В старомодном ветхом шушуне,
Ночь тиха, пустыня внемлет Богу,
Впрочем, речь пойдет не обо мне.

На другом конце родного края,
Где по сопкам прыгают сурки,
В эту ночь решили самураи
Перейти границу у реки.

Три ложноклассических японца —
Хокусай, Басё и Як-Цидрак
Сговорились до восхода солнца
Наших отметелить только так.

Хорошо, что в юбочке из плюша,
Всем известна зренья остротой,
Вышла своевременно Катюша
На высокий на берег крутой.

И направив прямо в сумрак ночи
Тысячу биноклей на оси,
Рявкнула Катюша, что есть мочи:
— Ну-ка брысь отседа, иваси!

И вдогон добавила весомо
Слово, что не сходу вставишь в стих,
Это слово каждому знакомо,
С ним везде находим мы родных.

Я другой страны такой не знаю,
Где оно так распространено.
И упали наземь самураи,
На груди рванувши кимоно.

Поделом поганым самураям,
Не дождется их япона мать.
Вот как мы, примерно, поступаем,
Если враг захочет нас сломать.

[Hedgehog]

Песнь солдат, отступающих под натиском нечистой силы

Мы воины стана Господня, мы бросили дом и детей,
Под нами усталые кони и выжженный вереск степей,
За нами пустыня и пепел, летящий горячим дождем,
Мы сушу минуем и море и все за собою сожжем.
Топча свою тень, мы отходим, но все же уносим с собой,
Как знамя, Господнего неба последний клочок голубой,
Бренчат наши кости сухие, иступлены наши мечи,
Изрублено тело, но сердце - как факел, горящий в ночи.
Мы тонем в кровавой пучине, нам рот залепило золой,
Садят наши раны, но песня не молкнет над грешной землей,
Мы дуем в дырявые трубы, скрываясь за полог огня,
Мы воины, мы трубадуры недальнего Судного дня.
И пусть эти долы и веси сгорят и погибнут в огне,
Мы пяди живой не оставим нечистых царю - Сатане.

Мы воины, мы трубадуры, увечный и голый отряд;
Мы те, кто назад не вернется, за труд не получит наград,
Кто ангельских крыл не коснется, кто злою судьбою гоним,
Уже никогда не предстанет, Господь, перед ликом Твоим.

Мы скоро умрем, но мы знаем, что кровь бесконечно нежна,
Святого престола Господня сумеет коснуться она.
И пусть только эта надежда нам брезжит на бранном пути,
Мы верим: на древе Господнем сердца наши будут цвести.
Рабы Твои, в гари и смраде мы помним небес синеву,
И Белый Корабль избавленья мерещится нам наяву,
И все же мы прочь отступаем, снимаем повсюду посты,
И топчем, и рубим, и рушим, и жжем за собою мосты.

Уку Мазинг

[Агдамыч]

Просто, чтоб напомнить о переделках, ну и зажечь срач, ну и ваабще:


Махновщи́на, махновщи́на,
ветер флаги твои вил,
почерневшие с кручины,
покрасневшие с крови.

По холмам и по равнинам
в дождь и ветер и туман
через степи Украины
шли отряды партизан.

В Брест-Литовске Украину
Ленин немцам уступил —
за полгода махновщина
их развеяла как пыль.

Шли деникинцы лавиной,
собирались аж в Москву —
все их войско махновщина
покосила как траву.

Но удар народу в спину
нанесли большевики,
и погибла махновщина
от предательской руки.

Ты погибла, махновщина,
но дала завет бойцам.
Мы в суровую годину
сберегли тебя в сердцах.

Ты завет наш, махновщина,
на грядущие года,
ты хотела с Украины
гнать тиранов навсегда.

И сегодня, махновщина,
твои флаги вьются вновь.
Они черны как кручина,
они красные как кровь.

Ты воскреснешь, махновщина,
И буржуи побегут
Через степи Украины,
через тундру и тайгу.

Никакие реки крови
не зальют огонь борьбы.
Нас ничто не остановит.
Коммунизму завтра быть!

[ИСН]

Опанасе, наша доля
Машет саблей ныне, —
Зашумело Гуляй-Поле
По всей Украине.
Украина! Мать родная!
Жито молодое!
Опанасу доля вышла
Бедовать с Махною.
Украина! Мать родная!
Молодое жито!
Шли мы раньше в запорожцы,
А теперь — в бандиты!

[Upstream]

И я выхожу из пространства
В запущенный сад величин
И мнимое рву постоянство
И самосознанье причин.

И твой, бесконечность, учебник
Читаю один, без людей,-
Безлиственный, дикий лечебник,
Задачник огромных корней.

Мандельштам О. Э.
Ноябрь 1933 - июль 1935

[Гесс]

Песнь солдат, отступающих под натиском нечистой силы

А в музыке есть?

[Hedgehog]

А в музыке есть?

Не знаю

[Maryna]

Зоя Ященко
"Черта"

...

У тебя, безусловно, были причины
Выиграть первый бой.
Но вряд ли ты потрудился представить,
Все, что это повлечет за собой.
Твой самолет, готовый взорваться,
Уже набирал высоту.
Вряд ли ты думал об этом, когда
Переступил черту.

Черта.
Нарисована мелом.
Ее не видно на белом.
За нею дверь в никуда.

Ты сам ничего такого не делал,
Ты бросил камень с моста,
Сказал: покажи мне того, кто знает,
Где она эта черта.
Эхо заблудилось в ущелье и как раненый зверь
Кричит в пустоту.
А ты сидишь и ждешь Воскресенья,
Переступивший черту.

Изменился вкус у вина и хлеба,
А воздух прокис, как клей.
Все чаще тебя посещают виденья
С лицами мертвых людей.
А в общем и в целом ты славный парень,
Ты любишь деревья в цвету.
И никто никогда не узнает, что ты
Переступил черту.

Теперь от тебя ничего не зависит,
Теперь – круги по воде.
Теперь беда спешит за бедою,
Цепляясь бедой к беде.
Теперь ты носишь цветы к могилам
И тянешь руки к кресту.
Ты очень давно начал эту войну,
Переступив черту.

[Maloy]

Просто, чтоб напомнить о переделках

Что было однажды -
Случится и дважды
А может, и трижды
А может, и pi-жды...

[Гретхен]

На стол колоду, господа. Крапленная колода.
Он подменил ее, когда, барон, вы пили воду.
Валет наколот, так и есть. Барон, ваш долг погашен.
Вы - проходимец, ваша честь,
Вы - проходимец, ваша честь,
И я к услугам вашим.

Но я не слышу ваш ответ,
О, нет, так не годится...
А в это время Бонапарт,
А в это время Бонапарт
Переходил границу.

-Закончить не смогли вы кон. Верните бриллианты.
А вы, барон и вы, виконт, пожалте в секунданты.
Ответьте, если я неправ, но наперед все лживо...
Итак, оружье ваше, граф?
Итак, оружье ваше, граф?
За вами выбор, живо!

Вам скоро будет не до карт,
Вам предстоит сразиться,
А в это время Бонапарт,
А в это время Бонапарт
Переходил границу.

-Да полно, предлагаю сам. На шпагах? Пистолетах?
Хотя сподручней было б вам на дамских амулетах.
Кинжал? Ах, если б вы смогли. Я дрался им в походах.
Но вы б, конечно, предпочли,
Но вы б, конечно, предпочли
На шулерских колодах.

Вы не получите инфаркт,
Вам предстоит сразиться,
А в это время Бонапарт,
А в это время Бонапарт
Переходил границу.

Не поднимайте, ничего, я встану сам, сумею.
И снова вызову его, пусть даже протрезвею.
Барон, молчать! Виконт, не хнычь! Плевать, что тьма народу.
Пусть он расскажет, старый хрыч,
Пусть он расскажет, старый хрыч
Чем он кропил колоду.

Когда раскроешь тайну карт,
Дуэль не состоится...
А в это время Бонапарт,
А в это время Бонапарт
Переходил границу.

А коль откажется сказать, клянусь своей главою,
Графиню можете считать сегодня же вдовою.
И, хоть я шуток не терплю, но я могу взбеситься.
Тогда я графу прострелю,
Тогда я графу прострелю
Экскьюз ми, ягодицу.

Стоял весенний месяц март,
Летели с юга птицы.
А в это время Бонапарт,
А в это время Бонапарт
Переходил границу.

-Ах, граф, прошу меня простить! Я вел себя бестактно.
Я в долг хотел у вас просить, но не решался как-то.
Хотел просить наедине, мне на людях неловко,
И вот пришлось затеять мне,
И вот пришлось затеять мне
Дебош и потасовку.
Ну да, я выпил целый штоф и сразу вышел червой...
Дурак? Вот как?- Что ж я готов. Итак, ваш выстрел первый.

Стоял июль, а может март,
Летели с юга птицы,
А в это время Бонапарт,
А в это время Бонапарт
Переходил границу.

[Maloy]

Maryna, Гретхен, Hedgehog, Upstream, Агдамыч, ИСН, jusja! Великолепно!
Винни-Пух забрёл в Дремучий Лес и остановился перед домом Совы. Теперь он был совершенно не похож на дом. Теперь он выглядел просто как поваленное дерево; а когда дом начинает так выглядеть — значит, хозяину пришло время попытаться переменить адрес.
“Но это не так-то легко,— сказал Винни-Пух про себя, продолжая глядеть на то, что было некогда Домом Совы.— Ведь Поэзия, Кричалки — это не такие вещи, которые вы находите, когда хотите, это вещи, которые находят на вас; и всё, что вы можете сделать,— это пойти туда, где они могут вас найти”.
Вот здесь лежит большущий ствол,
А он стоял вверх головой,
И в нём Медведь беседу вёл
С его хозяйкою (Совой).
Тогда не знал никто-никто,
Что вдруг случится ужас что!
Увы! Свирепый Ураган
Взревел — и повалил Каштан!
Друзья мои! В тот страшный час
Никто-никто бы нас не спас.
Никто бы нам бы не помог,
Когда б не Храбрый Пятачок!
— Смелей! — он громко произнёс.—
Друзья, скорей найдите трос
(Допустим, толстенький шпагат,
А лучше — тоненький канат).
И знайте: пусть грозит Беда,
Для Смелых выход есть всегда!
И вот герой вознёсся ввысь,
Туда, туда, где брезжил свет,—
Сквозь щель Для Писем и Газет!
Хоть все от ужаса тряслись
И говорили “Ох” и Ах”,—
Герою был неведом страх!
О Храбрый, ХРАБРЫЙ ПЯТАЧОК!
Дрожал ли он? О нет! О нет!
Нет, он взлетел под потолок
И влез в “Для писем и газет”.
Он долго лез, но он пролез
И смело устремился в Лес!
Да, он, как молния, мелькнул,
Крича: — Спасите! Караул!
Сова и Пух в плену. Беда!
На помощь! Все-Все-Все сюда! —
И Все-Все-Все (кто бегать мог)
Помчались, не жалея ног!
И вскоре Все-Все-Все пришли
(Не просто, а на помощь к нам),
И выход тут же мы нашли
(Вернее, он нашёлся сам).
Так славься, славься на века
Великий Подвиг Пятачка!

[Upstream]

Саша Черный
Весна мертвецов

Зашевелились корни
Деревьев и кустов.
Растаял снег на дерне
И около крестов.

Оттаявшие кости
Брыкаются со сна,
И бродит на погосте
Весенняя луна.

Вон вылезли скелеты
Из тесных, скользких ям.
Белеют туалеты
Мужчин и рядом дам.

Мужчины жмут им ручки,
Уводят в лунный сад
И все земные штучки
При этом говорят.

Шуршание. Вздохи. Шепот.
Бряцание костей.
И слышен скорбный ропот
Из глубины аллей.

"Мадам! Плохое дело...
Осмелюсь вам открыть:
Увы, истлело тело -
И нечем мне любить!"

1910

[Maloy]

А будет это так: заплачет ночь дискантом,
И ржавый ломкий лист зацепит за луну,
И белый-белый снег падет с небес десантом,
Чтоб черным городам придать голубизну.

И тучи набегут, созвездьями гонимы,
Поднимем воротник, как парус декабря,
И старый-старый пес с глазами пилигрима
Закинет морду вверх при желтых фонарях.

Друзья мои, друзья, начать бы все сначала,
На влажных берегах разбить свои шатры,
Валяться б на досках нагретого причала
И видеть, как дымят далекие костры.

Еще придет зима в созвездии удачи,
И легкая лыжня помчится от дверей,
И, может быть, тогда удастся нам иначе,
Иначе, чем теперь, прожить остаток дней.
(Ю. Визбор)

[Гретхен]

А можно и так
Анна Ахматова
МУЖЕСТВО

Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет.

Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Не горько остаться без крова,
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.

Свободным и чистым тебя пронесем,
И внукам дадим, и от плена спасем
Навеки.

[Sovetnik]

Ах, печаль, ты моя печаль.

Сколько лет уже нет войны,
Нынче бомбы не в моде вроде…
Но уходят от нас сыны —
На войну без войны уходят.

Ни моей, ни твоей вины
В этом нету, родной мой, нету,
Но в объятиях сатаны
Мы живём вопреки рассвету.

Ах ты, Боже, ты Боже мой,
Рано утром заходит солнце…
Не вернётся мой сын домой,
Только горе в страну вернётся.

Ах, печаль, ты моя печаль,
Ты скажи, за грехи какие
Нам своих никогда не жаль,
Нам не жаль сыновей России.

Свет надежды уже погас,
Наши судьбы — штрафные роты…
Нам труднее в сто раз без вас,
Это мы без детей — сироты.

Вы ничьи там, вдали, ничьи,
Судит наших чужое вече…
А во сне всё ручьи, ручьи,
По приметам — к желанной встрече…

Н. Добронравов, (1993)

[Maloy]

"Жалеть о нем не должно,
... он сам виновник всех своих злосчастных бед,
Терпя, чего терпеть без подлости - не можно..."
(Н.Карамзин)

...Быть бы мне поспокойней,
Не казаться, а быть!
...Здесь мосты, словно кони -
По ночам на дыбы!
Здесь всегда по квадрату
На рассвете полки -
От Синода к Сенату,
Как четыре строки!

Здесь, над винною стойкой,
Над пожаром зари
Наколдовано столько,
Набормотано столько,
Наколдовано столько,
Набормотано столько,
Что пойди - повтори!

Все земные печали -
Были в этом краю...
Вот и платим молчаньем
За причастность свою!

Мальчишки были безусы -
Прапоры и корнеты,
Мальчишки были безумны,
К чему им мои советы?!

Лечиться бы им, лечиться,
На кислые ездить воды -
Они ж по ночам: "Отчизна!
Тираны! Заря свободы!"

Полковник я, а не прапор,
Я в битвах сражался стойко,
И весь их щенячий табор
Мне мнился игрой, и только.

И я восклицал: "Тираны!"
И я прославлял свободу,
Под пламенные тирады
Мы пили вино, как воду.

И в то роковое утро,
(Отнюдь не угрозой чести!)
Казалось, куда как мудро
Себя объявить в отъезде.

Зачем же потом случилось,
Что меркнет копейкой ржавой
Всей славы моей лучинность
Пред солнечной ихней славой?!

...Болят к непогоде раны,
Уныло проходят годы...
Но я же кричал: "Тираны!"
И славил зарю свободы!

Повторяется шепот,
Повторяем следы.
Никого еще опыт
Не спасал от беды!

О, доколе, доколе,
И не здесь, а везде
Будут Клодтовы кони -
Подчиняться узде?!

И все так же, не проще,
Век наш пробует нас -
Можешь выйти на площадь,
Смеешь выйти на площадь,
Можешь выйти на площадь,
Смеешь выйти на площадь
В тот назначенный час?!

Где стоят по квадрату
В ожиданьи полки -
От Синода к Сенату,
Как четыре строки?!
(А. Галич)

[Upstream]

Шарль Бодлер - Альбатрос

Временами хандра заедает матросов,
И они ради праздной забавы тогда
Ловят птиц Океана, больших альбатросов,
Провожающих в бурной дороге суда.

Грубо кинут на палубу, жертва насилья,
Опозоренный царь высоты голубой,
Опустив исполинские белые крылья,
Он, как весла, их тяжко влачит за собой.

Лишь недавно прекрасный, взвивавшийся к тучам,
Стал таким он бессильным, нелепым, смешным!
Тот дымит ему в клюв табачищем вонючим,
Тот, глумясь, ковыляет вприпрыжку за ним.

Так, Поэт, ты паришь под грозой, в урагане,
Недоступный для стрел, непокорный судьбе,
Но ходить по земле среди свиста и брани
Исполинские крылья мешают тебе.

перевод В.Левика

[jusja]

Вера Павлова.

Что мы с Инной, Ритой и Катей

делали вчера под навесом!..

Мы играли с ними в распятье.

Я была Христосом Воскресом.

Обзывали дурой, нахалкой,

по ногам крапивой хлестали,

били и вручную, и палкой,

прыгалкой к кресту привязали.

[SkydiVAR]

http://www.odnoklassniki.ru/video/11817716348

[Cherep]

Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ.
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ.
Быть может, за стеной Кавказа
Сокроюсь от твоих пашей,
От их всевидящего глаза,
От их всеслышащих ушей.

Гады из учебника литературы!
Анонимусы пишут, шито это не М. Ю. Лермонтов, а какой-то клоун Д. Д. Минаев.