Принцип неопределённости гласит, что измерение воздействует на измеряемый объект. Прогноз будущего – это тоже “измерение будущего”, и он также может влиять на это будущее в соответствии с ПН.
Здесь важно то, что есть наблюдатели, которые узнают этот прогноз. Моё предположение в том, что важно количество этих наблюдателей.
Идея выглядит примерно так. Предположим, сейчас на улице солнечно, и вероятность того, что через неделю прольётся дождь, равна 2%. Метеорологи изучили циклоны и сделали прогноз, что дождь через неделю очень вероятен. Если этот прогноз знает малое число людей, то для них действительно вероятность дождя становится большой. Если же прогноз услышали массовые теле- и радиослушатели, то вероятность дождя, возможно, окажется даже меньше 2%. Я говорю “возможно”, поскольку здесь работает противостояние двух факторов: предсказательной силы существующих теорий в метеорологии и принципа неопределённости. Есть пределы, когда принцип неопределённости вносит значимый вклад: например, если сейчас лето, можно сделать прогноз что через полгода выпадет снег, и этот прогноз наверняка сбудется.
Я считаю книгу Френка Герберта “Дюна” источником фундаментальных знаний в области парапсихологии, и мне хочется привести цитату оттуда:
Насколько я знаю историю, будущее почти всегда оказывалось не таким, каким его представляло большинство, т.е. прогнозы истории, доступные для большинства, обычно не сбывались. Это тоже можно объяснить названным принципом.Стремясь охватить настоящее, он ощутил вдруг – впервые, – как в тяжелое постоянство временного потока вмешиваются его меняющиеся течения, волны, водовороты, валы, приливы и отливы – точно кипение прибоя, бьющегося о скалы. Этот образ подтолкнул его к новому пониманию своего пророческого дара, и он увидел причину и «слепых зон», и ошибок в своих предвидениях. И это напугало его.
Предвидение, понял он, было озарением, но таким, которое воздействовало на то, что оно же и озаряло. Источник сразу и точной информации, и ошибок в ней. Вмешивалось что-то вроде принципа неопределенности Гейзенберга: для восприятия картины грядущего требовалась какая-то проникающая туда энергия, а эта энергия воздействовала на само грядущее и – изменяла его.
А видел он сопряжения событий в этой пещере, бурление бессчетного числа вероятностей, сходящихся здесь, – и самое, казалось бы, пустяковое действие вроде движения века, или неосторожно вырвавшегося слова, или даже одной-единственной песчинки, отброшенной с ее места, – воздействовало на гигантские рычаги, протянувшиеся через всю Вселенную и способные изменять ее. И он видел насилие… и исход его зависел от такого количества переменных, что малейшее движение резко меняло его.
Это видение ужаснуло его – хотелось застыть в неподвижности… но и это тоже было бы действием, действием со своими последствиями.
Бесчисленные варианты будущего изливались из этой пещеры. И, прослеживая эти ветвящиеся тропы, на большей части их видел он свой собственный труп и кровь, вытекающую из глубокой ножевой раны.